Трое детей из одной екатеринбургской семьи, которые не ходят в школу, возможно, оказались в сложной жизненной ситуации. Привлечь внимание к проблеме пытается главный редактор издания «Интермонитор» Евгений Ющук.
«В семье более трех детей. По слухам, возможно, они не учатся в школе, а находятся на так называемом домашнем обучении. Известно, что ребенок из этой семьи появлялся в общественном месте со следами побоев, происхождение которых не мог внятно объяснить. Опять же, по слухам, орган опеки может быть информирован и о других признаках возможного насилия в этой семье как принятого там элемента воспитания.
Все события, о которых я говорю, оказались в поле зрения общества лишь потому, что, пусть редко, но дети все же в обществе появлялись – посещали определенный детский кружок.
Что это за события? А вот такие.
Один ребенок взял банковскую карту постороннего человека и отправился тратить деньги с нее по своему усмотрению, на себя.
Второй ребенок похитил имущество кружка, в котором занимался.
Третий ребенок появлялся на занятиях в кружке со следами, похожими на следы избиения, но при этом или отказывался рассказать, при каких обстоятельствах они появились, или пытался рассказывать откровенно выглядящие небылицами истории. Педагоги в научных материалах пишут, что такое поведение бывает характерно для детей, которых избивают в семьях.
Кстати, есть еще эпизод, когда у ребенка из другой семьи пропал во время занятий в кружке гаджет. Этот пропавший гаджет длительное время после исчезновения передавал свою геолокацию. И, по данным моих собеседников, эта геолокация совпадала с домом, где проживает семья, о которой я говорю.
Лично я уверен: взращивание преступной группировки, связанной семейными узами (а такие случаи ранее встречались в СССР и затем в России), – это точно не то, что соответствует интересам как самих детей, так и общества. А о том, чем порой заканчивается истязание детей, думаю, даже говорить излишне. Кстати, за истязание тоже есть ответственность, потому что дети – не рабы и не собственность родителей, а полноправные граждане Российской Федерации.
Это настолько общественно значимо, что недопустимо оставлять без внимания даже малейшую возможность подобного развития событий.
Средствами, доступными журналисту, я не имею возможности проверить все эти сведения. Поэтому я принял меры к тому, чтобы установить, кто может располагать информацией более точно. Я исходил из того, что, располагая предоставленными мною данными, компетентные органы могут провести проверку предметно, и отправил эти сведения в полицию и в опеку Екатеринбурга.
Полиция и опека написали мне, что получили мои сведения. Более того, что эти сведения в целом подтвердились и что они пошли разбираться. И на этом – все.
Подождав два месяца (на тот момент) и не узнав, что же показало разбирательство, я написал обращение в прокуратуру Ленинского района Екатеринбурга. Просил дать правовую оценку – на этот раз не только тому, что происходит в этой семье и как там воспитывают детей, но и бездействию полиции.
Прокуратура Ленинского района Екатеринбурга на данный момент оказалась, пожалуй, единственным органом, который реально сделал свою работу. Прокуратура, как следует из ее ответа, выяснила, что обнаруженные мной данные в целом подтвердились.
Она также выяснила, что полиция в ОП-5, по сути, ничего и не делала, чтобы выяснить причины и обстоятельства такого воспитания, при котором разные дети из одной семьи попадаются на событиях, названных прокуратурой «хищениями», а один из детей еще и с побоями пришел в общественное место.
Более того, прокуратура Ленинского района Екатеринбурга посчитала, что, возможно, наблюдает в данной ситуации признаки не административного правонарушения «о ненадлежащем воспитании детей», а уголовного преступления по ст. 156 УК РФ «Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего».
Но прошел еще почти месяц – по-прежнему у меня нет никакой информации, из которой было бы понятно, что же происходит в этой семье, и если то, что там происходит, наказуемо, то как это пресечено и как профилактируются дальнейшие нарушения.
Даже о том, что с родителями проведена хотя бы профилактическая беседа, не сказано, хотя прокуратура прямо пишет: проблема есть, слухи не беспочвенными оказались.
А что же опека? А ничего. Молчит.
Выходила ли опека с проверкой на место, что показала проверка, если выходила, мне неизвестно. Впустили ли опеку вообще в дом или нет (такое бывает, и не так уж редко), что она предприняла, если нет – мне тоже неизвестно.
После резонансной гибели 6-летнего Далера Бобиева в Екатеринбурге, которого, напомню, истязали в семье, тщательно скрывая это от общества, подобная пассивность местного органа опеки вызывает особое удивление.
Причем, я задавал вопрос, правда ли дети на домашнем обучении? Если да, то как проводится проверка их знаний? И проводится ли эта проверка вообще? И – тишина в ответ. Домашнее обучение востребовано, но не может быть бесконтрольным.
Безусловно, подавляющее большинство из тех, кто учится на домашнем обучении, - дети из социально адаптированных семей. Но весь мой материал и ситуация, которая в нем обсуждается, — о редких исключениях из общей картины. Проблема в том, что это «редкое» тоже существует и несет потенциально очень большую опасность для общества. Поэтому с каждым случаем подобной редкости необходимо тщательно разбираться.
Искренне надеюсь, что в данном случае еще не произошло ничего непоправимого и вмешательство правоохранительных органов и органов опеки позволит разобраться в ситуации. И либо убедиться, что все может быть скорректировано, например профилактической беседой или административным штрафом. Либо – как минимум, предотвратить формирование спаянной и скрытой от общества группировки, которая потенциально способна причинить множество проблем обществу.
Прошу прокурора Свердловской области Крылова Бориса Александровича оказать помощь прокуратуре Ленинского района Екатеринбурга в данной истории. Районная прокуратура, похоже, единственная структура, которая сейчас стоит на защите детей и общества, заставляя полицию разобраться в ситуации досконально, а не заниматься отписками, прикрывающими нежелание работать по существу в интересах общества и детей, а не формально «отпихивая» от себя работу.
Но районной прокуратуре явно непросто с этим справляться. Ведь мы видим, возможно, самое начало возникновения проблем для детей и общества, а принцип «пока гром не грянет» — живучий.
Прошу также начальника ГУ МВД России по Свердловской области генерал-лейтенанта полиции Мешкова Александра Андреевича взять под личный контроль данную ситуацию, а при необходимости - усилить ОП-5 квалифицированными сотрудниками, имеющими знания и волю для того, чтобы досконально разобраться с тем, что происходит на самом деле за закрытыми дверями этой семьи и почему дети из нее систематически оказываются в описанных выше проблемах.
Прошу также руководителя следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Свердловской области генерал-майора юстиции Францишко Богдана Валерьевича обратить внимание на данную ситуацию. Все же дети – это те, кого Следственный комитет призван защищать в первую очередь. Хотя, наверное, в данном случае это больше «полицейская история», но в то же время Следственный комитет, насколько я информирован, вполне может вмешиваться в подобные ситуации».
Осужденная за убийство Далера Бобиева опекунша обжаловала приговор12 августа в 09:38
