Одним из друзей детства и юности Алексея Балабанова был лидер группы «ТОП» и основатель популярного фестиваля «Ночь музыки» Евгений Горенбург. Именно он представил в Екатеринбурге новую документальную картину Константина Смилга «Балабанов. Послесловие», сделанную к 10-летию со дня смерти режиссера. После премьерного показа Горенбург поделился воспоминаниями о друге.
- Неоднократно читал о том, что к Балабанову черные сюжеты фильмов пришли после его работы военным переводчиком в зоне боевых действий. Говорят о том, что он, вернувшись, сильно изменился. Насколько это правильно?
- Это неправильно. Я с ним встречался после этого. И свадьба у него была после этих командировок. Алексей был веселый, жизнерадостный человек, в котором была энергия. Была энергия – снимал энергичные фильмы. Когда энергия ушла, он стал снимать другое кино. О чем он сам и говорил. А то, что человек дуалистичен, то это так и есть. Любое кино выглядит так, как его видит режиссер. Задача режиссера - это атмосфера, которую Алексей создавал гениально.
- Как вы думаете, почему Балабанов не хотел жить в последнее время? Он говорил про это в интервью…
- Мы в последнее время не общались. Настоящий ответ знал только сам Балабанов. Но, наверное, это из-за того, о чем он говорил сам.
У него ушла энергия.
- Были ли такие ситуации между вами, которые красноречивее всего его характеризовали?
- Между нами не было никогда конфликтных ситуаций. Нам было очень комфортно друг с другом. В чем-то он меня учил. Я бы никогда не прочитал повесть Джона Стейнбека «О мышах и людях», которую он мне рекомендовал. Леша бы, наверное, никогда не прочитал Ремарка и Хемингуэя. Кажется, я ему сказал о них. Мы бы никогда не пели песню, которую он притащил со словами «К нему иногда приходят года». Он бы никогда не стал петь и играть на гитаре. Мы дополняли друг друга. Нам было здорово и комфортно вместе.
- По поводу быта говорят, что Балабанов порой был эстетом. Это действительно так?
- В юности в Балабанове было нарочитое эстетство. Однажды мы были вместе в английском Ливерпуле, он приехал туда по переводческим делам. Когда мы ходили в ресторан, он заказывал там коктейль «Шампань коблер», а я - простую водку, как настоящий медик с Урала. Но это была игра, потому что в конечном итоге мы допивали водку и шампанское вместе.
- После фильма «Груз 200» многие не поняли Балабанова, а актерская среда стала относиться к нему настороженно. Встречал в различных источниках информацию, что он очень переживал по этому поводу…
- Мы ни разу про это не говорили. В «Грузе 200» Леша передал мне привет, в очередной раз подчеркнул, что мы друзья.
Он сказал: «Пойду к доктору Горенбургу. Возьму больничный».
Прямо в тексте причем. Поэтому я с интересом посмотрел это кино как художественное произведение. Этот фильм заставляет размышлять. Это хорошее, очень эмоциональное кино. Единственное, там есть очень длинный проезд машины под музыку. Я бы его немножко сократил. О чем ему и сказал.
- С вами вместе с Балабановым происходило много курьезных историй. Расскажите хотя бы один случай…
- В десятом классе школы мы все ухаживали за девушками, и они относились к Алексею вполне благосклонно, потому что он был хорош собой. И когда был день рождения какой-нибудь девушки (а телефонов не было мобильных тогда), я часто приходил к маме девушки, которая оставалась у Алексея, и говорил: «Оля просила передать, что она останется у Иры, а я как раз провожал Клаву». И Леха из-за этого был счастлив. Ну и я вместе с ним тоже.
Павел Пивоваров специально для ЕАН
